— Ты мне надоел. Нет, не так. Обрид, — скривилась Черненко, сидя напротив Феликса, упрямо вперившись ему в глаза. Её осанка была просто-таки неестественно выпрямлена от напряжения, что даже спина начала болеть. Но ничто не могло отвлечь её от сверления оппонента взглядом.
— А что я такого сделал? – в сладкой ухмылке расплылся поляк, довольно наблюдая за искажающимся от немого гнева лицом украинки.
— Зараза такая, ты даже воевать нормально не умеешь! Только и делаешь, что перетягиваешь у меня союзников! – в конец вышла из себя Ольга и, вскочив на ноги, стукнула ладонями по столу, с каким-то остервенением сдмухнув лезущую в глаза челку.
— А кто сказал, что игра будет честной? – ещё более самодовольное выражение появилось на лице у Лукашевича, и он удовлетворенно прищурил хитрые зелёные глаза. Э, зря думают, что он глуп, как валенок. Его недооценить – себе смертный приговор подписать. Украина почти беззвучно чертыхнулась и как-то, совсем не зная каким путём выразить злобу, звучно топает ногой по полу.
— Ну вот только давай без истерик, — демонстративно фыркает парень, кладя ладонь на лицо, но на самом деле внимательно наблюдая, как лицо его собеседницы заливается краской, васильковые глаза широко распахиваются, предостерегающе сверкая, и девушка от ярости начинает кусать губы.
— Я тебе что, жена, что ты так со мной разговариваешь, да ещё и приказывать смеешь? – буквально шипит она, просто не в силах больше сдерживать горячий славянский нрав, который не удовлетворился простым отмщением Калиновскому, который собственно и перетягивал Молдову на сторону Речи Посполитой.
— По сути, да. Белоруссия малая ещё, делать по хозяйству не много умеет, да и Лит с неё пылинки сдувает. Так что, путем вычитания, мы выясняем, что ты моя жена, — надменно ведя такие умопомрачительные рассуждения, Феликс даже встал с места и начал ходить по комнате, изредка косясь на Украину.
— Что? – от шока Ольга лишь тихо пискнула, совсем ошеломленно уставившись на поляка, который, по её мнению, умом совсем тронулся.
— Да-да! А теперь ты, неблагодарная, хочешь развестись, что вообще недопустимо! Или, может быть, папа Богдан против такого мужа?
— Да ты совсем рехнулся, — махнула рукой на парня Черненко и хмыкнула, не уделяя его словам никакого внимания, хотя сердце странно екнуло, откликаясь на подобные слова. Но это всё сущие глупости.
— Ну, так что же, ты не соглашаешься сложить оружие? Я даже готов сделать вид, что ничего и не было, — поляк снисходительно хмыкнул, полагая, видимо, что оказывает девушке неоценимую услугу и что она сейчас бросится ему на шею, умоляя о прощении.
— Нет, у тебя действительно не все в порядке с головой, — расхохоталась Ольга, — За мной последняя победа под Батогом*, Калиновский погиб, а ты предлагаешь мне сдаться? Ты меня что же, за полоумную считаешь? Встретимся под Жванцем*, шляхтич.
Украинка гордо тряхнула русой косой и вышла, хлопнув дверью, оставив обиженного Лукашевича в комнате одного.
— То ей не по вкусу, это ей тоже не так… Да кем она себя возомнила! Эй, Лит, зови Чарнецкого*! Вот ведь вздорная девка!
* * *
— Богдан, я его сейчас колесую! – рыкнула Сечь, азартно сверкая горящими карими глазами и порываясь убить молодого поляка, который уже весь дрожал от страха, но пытался сохранить вид непоколебимого.
— Тсс, хватит тебе. Ну что не нравится тебе снова? По-моему, на этот раз даже условия нормальные, — откровенно издеваясь, протянул Хмельницкий, не в состоянии сдержать лукавую усмешку. Блеск глаз Вишневецкой стал граничить с сумасшедшим от ярости и Мехмед схватил девушку за руки, что бы она не бросилась уже на гетмана с кулаками.
— Условия? – грозно прошипела она, как-то странно растягивая гласные, — Условия, трясця твоїй матері*! Мне надоели все эти перемирия, гори они в аду да синим пламенем! Только я войду во вкус, как они уже с поджатыми хвостами бегут к тебе со своими условиями. Воины, рыцари! Тьфу, ляхи проклятые.
И Богдана, не смотря на крепкую хватку Крымского ханства, без труда сбросила его руки и расстроено отвернулась от всех присутствующих, что бы вновь не сорваться.
— Т-так вы принимаете договор? – слегка заикаясь, спросил посол и нервно покосился на что-то глубоко оскорблено шепчущую казачку.
— Не всё так просто, милостивый пане. Условия, — Богдан с ухмылкой подчеркнул это слово, а Сечь дёргано повела плечами, — нужно обговорить.
— Великий король Ян Казимир не…не желает держать разговор с-с… — молодой поляк испугано зажмурился и выпалил на одном дыхании, — с холопом.
— Даже так? – наиграно возмутился Хмельницкий, деловито подкручивая усы, — и как нам тогда прийти к общему решению? Может, и он тоже хочет саму пани Черненко видеть?
— Я поеду, — решительно сказал Мехмед, выступив вперёд и положив ладонь на эфес своей кривой сабли. Гетман смерил его подозрительным и проницательным взглядом и кивнул своим мыслям.
— Хорошо, езжай. Времени у тебя до седьмого декабря.
Татарин кивнул и вышел из шатра вслед за облегченно выдохнувшим послом. Ольга, не произнесшая за всю беседу ни единого слова, как-то лениво переводила прищуренный взгляд с девушки на мужчину, ожидая их комментариев по поводу только что происшедшего.
— Я ему не доверяю, — безразлично заметила Богдана и вслед за Крымским ханством и поляком вышла на улицу. Уже спустя минуту послышался её громкий свист и топот Ночі – угольно-черной лошади Вишневецкой без единого белого пятнышка. Лишь с отличительным порезом на крупе. Сечь очень любила эту кобылу и в походы без неё не ходила. А когда злость овладевала казачкой вне битвы, она просто скакала в поле и носилась в нем, крепко вцепившись в гриву боевой подруги, до самой ночи, до первых звёзд. А иногда оставалась ночевать в высокой траве, убаюканная родным ароматом полевых цветов. Но сейчас уже была зима и, ни Черненко, ни Хмельницкий не волновались, что девушка может не вернуться в лагерь. Да куда она денется? Сегодня на ужин-то кулеш, она просто не удержится.
* * *
— А я предупреждала, — флегматично протянула Сечь, показательно усердно полируя свою саблю и напевая какую-то походную мелодию, — А вы всё условия, да перемирия. Ну что, домирились?
— Значит, они заключили крымско-польский договор, а с моей судьбой не определились? – как-то слишком спокойно спросила Украина, внимательно всматриваясь в открытое лицо высокого парня, склонившегося перед ней на одно колено.
— Да. Вчера переговоры закончились. Мехмед решил возвращаться сюда уже утром, а я выехал ночью, что бы успеть перед ним. Он ведь теперь не враг ляхам, ещё выдаст меня, — хмыкнул гость, взъерошив короткие светло-каштановые волосы.
— Спасибо, Каменец. Ты наверняка устал. Отдохни, а потом возвращайся, что бы никто не заметил твоего отсутствия, — вмешался Богдан. Парень учтиво кивнул и вышел, оставив троицу думать, как поступать дальше.
— Необходим полный разрыв с Речью Посполитой*, — нахмурился гетман, устремив взгляд на Ольгу. Та лишь улыбнулась уголками губ, даже не повернувшись. Она этого ожидала и…хотела? Да, несомненно, хотела! Разве может быть по-другому?!
— Что бы…? – вопросительно вскинула бровь Сечь, вырезая ножиком на поверхности дубового стола свои инициалы.
— Да, что бы получить протекторат более сильного государства против Польши, — кивнула Черненко и перевела взгляд на мужчину, — Ты какую-то конкретную державу имеешь в виду? Предупреждаю, этот татарин мне не нравится.
— Нет, ему доверять мы не можем. Тем более, вероисповедание будет притесняться ещё больше, чем католиками. Ольга, у тебя ведь брат есть. И готовность помочь он давно проявлял, — тонко намекнул гетман, следя за реакцией своей подопечной. Украина с нежностью улыбнулась, вспомнив об Иване, и нерешительно кивнула. Мал он ещё, не хотела она его втягивать…
— В октябре развернем эту кампанию шире, пока пусть там работают наши послы. И не только там. Что с тем молодчиком из Молдавии*? Чигирин уже написал тебе, Богдана?
— Да, — Вишневецкая как-то криво улыбнулась и вонзила нож в дерево глубже, — Молдавия вошел в антиукраинскую коалицию*. Прихвостень ляшский.
— Ну, ничего, теперь они уже не раз, а дважды подумают прежде чем что-то предпринимать. У них Речь Посполитая и три труса, а у нас Гетманщина и Московия. Посмотрим ещё, кто кого.
* Имеется в виду, что 1653 году сын Богдана Хмельницкого – Тимош и дочь Молдавского хозяина Василя Лупу — Розанда обвенчались.
* Битва под Батогом – 1652 года 22-23 мая битва во время восстания Хмельницкого между запорожскими казаками и войском Речи Посполитой под предводительством Мартына Калиновского. Закончилась разгромом польской армии, пленением и казнью более чем 8 тысяч польских солдат, в том числе высокопоставленных полководцев.
* Стефан Чарнецкий — польский аристократ, Польный гетман коронный Речи Посполитой. Был известен особой жестокостью при подавлении антипольских восстаний на Украине. Руководил вторжением польской армии на Брацлавщину (область в Украине) 1653 года.
* Облога Жванца – 11 октября началась облога польского лагеря под Жванцем казацкими войсками и частью войск Крымского хана. Не закончилась ничьей победой. Поляки предложили перемирие и 5 декабря 1653 года под городом Каменец-Подольский хан Ислам-Герей и король Ян Казимир заключили в устной форме крымско-польский договор. В нем говорилось об остановке военных действий и согласие поляков уплатить крымскому хану выкуп. По поводу правового статуса Гетманщины однозначной информации нет. В одних источниках утверждается, что утвердились условия Зборовского договора, а в других, что казаки оставались при своих давних (довоенных) правах и привилегиях.
* Трясца твоей матери.
* Богдан Хмельницкий, который не принимал участия в заключении договора, узнав о его содержании, собрал Старшинскую раду. Проинформировав о Каменецком договоре, гетман заявил о необходимости разрыва с Речью Посполитой.
* На время Хмельнитчины на Украине, в Чигирине находились одновременно послы: австрийский, два шведских, два трансильванских, турецкий, татарский, три из Молдовы, три из Валахии, польского короля, польской королевы, литовский и московский.
*Антиукраинская коалиция – союз, что был создан в 1652 году Речью Посполитой, Валахией и Трансильвании. В 1653 году после потери власти в Молдавии господаря Василия Лупу, Молдавия так же присоединилась к антиукраинской коалиции.
Универ Экстрасенсов
В этом мире существуют духи и потусторонние силы, каждые из которых тревожат умы обычных людей. Они пугают, запутывают…
Варианты ответов: