...

Дино подумал, что когда горничная придёт принести обед, надо будет отправить через неё ещё одну записку, и сразу же начал её строчить, пытаясь не повторить ошибок первого письма и не быть слишком нудным. Всё лучше вспоминая литературные шедевры 18-го века, которые его всё же заставили прочитать, он избрал тон фанатика, пишущего объекту своего поклонения. И раз уж «прекрасная дама сердца» настолько любила творчество, он решил попробовать себя в стихах.
«Вы пишете мне так печально,
Я вам веселье шлю отчаянно.
Позволите ль быть вместе с вами?
Мы б в раз поднялись до небес!
И стали бы мы там богами,
Творили б сотни мы чудес!
Коль не хотите в божье царство вы податься,
Мы в Ад падём! И в тамошний царя дворец
Нам ничего не стоило б прокрасться,
Украсть и подарить вам кроны той венец!
Мы правили бы грешными, и оды
Нам посвящали все бы, не страшась,
Мы начинали бы и останавливали б войны,
Не окунув и кончик пальца в грязь!
Коль в Ад спуститься не хотите,
Останемся мы на Земле,
Мы будем дёргать чувств всех нити,
Я подарю весь мир тебе!
Я буду рыцарем отважным у ваших ног всегда стоять,
Я буду слушать каждый вздох ваш
И каждый выдох, буду гнать
Всех тех, кто сон тревожит ваш.
Пишу я это без корысти,
С одной лишь целью – вас узнать,
Чтоб лучше, лучше, лучше, лучше,
Всегда вас лучше понимать!
Кавалоне Дино».
Дино довольно оглядел сие творение, поняв, что он не так уж и безнадёжен. Он сложил лист вчетверо, как это делала Нереза, и положил на стол, твёрдо вознамерившись ничего не дописывать. Но, как всегда бывает по «закону письма», новые мысли пришли сразу после того, как письмо было запечатано. И он подписал ещё: «P.S. Пожалуйста, не могли бы вы больше не использовать шифры. Насчёт вашего прошлого письма, я сам не знаю, как я так умудрился, но когда я об этом думаю, мне кажется, что это Реборн сломал её мне, специально». Дино удостоверился, что больше никаких мыслей нет, и опять сложил письмо, посмотрел за окно. Сегодня на улице моросил едва-едва заметный серебристый дождик, а из-за белесых туч застенчиво глядела скромная и нежная радуга, двузначно напоминая об аркобалено.
Наконец, пришло время обеда, за дверью послышались шаги, но не те, не привычные. Дино насторожился. В палату вошла молодая беременная женщина с испуганными глазами и робкой улыбкой. В руках она держала поднос с привычно подозрительной едой. «Новенькая», - догадался Дино.
- Простите, а как вас зовут? – поинтересовался он, чуть подавшись вперёд и оперевшись на правую руку. Женщина растерялась, посмотрела налево и направо, словно проверяя, действительно ли обращаются к ней, а не, например, к тумбочке.
- И… Я Эсдес… - тихо прошептала она, гладя на него из-под стриженой чёлки.
- Вот как, - ободряюще улыбнулся Дино, - Миссис Эсдес, вы не могли бы отнести это, - он протянул письмо, - в соседнюю палату, пожалуйста?
- Госпоже Нерезе? – уточнила она, видя, что бить её никто не собирается и можно говорить нормально. Дино удивился, почему она назвала Нерезу госпожой, но спрашивать не стал и просто кивнул.
- Хорошо, - отозвалась новая горничная, - Приятного аппетита.
И она скользнула за дверь, оставив Дино наедине с собой, едой и своими размышлениями.
«Что за бред ты пишешь?!» - говорилось в ответной записке, - «Во имя Ада, я-то уж думала, что нашла что-то забавное, а вы… вы… Вы меня разочаровываете! Как же меня раздражают типы, которые строят из себя ни с того, ни с сего невесть что! Разве я вежливо не дала вам в прошлый раз понять, что хватит писать всякую ересь?! Если хотите, чтобы я читала то, что вы пишите, пишите, как думаете!
Солитарио Нереза».
«Прошу простить, - писал Дино в ответ, - если вы этого хотите, я буду писать прямо. Пожалуйста, позвольте мне узнать, по какой причине вы в этой больнице? Из вашей палаты постоянно пахнет маслом, что вы делаете? Если вы сочините какой-нибудь новый стих, не могли бы вы дать мне его прочесть? Вообще, пожалуйста, не могли бы вы рассказать мне больше о себе?
Кавалоне Дино».
Нереза писала в ответ, что попала «в это отвратительное место» из-за того, что «была чуть-чуть ранена в лёгкие», что маслом пахнет из-за масляных красок, которыми она «немного пишет картины», она писала ему о своём настроении, что ей совсем не нравится проводить время в таком месте, как это, но ей нравится вид из её окна, она слала ему свои «прохладные» стихи, а Дино сходил с ума от них и пытался придумать дельный ответ. Так всё продолжалось ровно столько, сколько вообще могло продолжаться, и на утро четвёртого дня пребывания Дино в больнице, когда он протянул Эсдес, вошедшей с завтраком, новую записку, она удивлённо ответила:
- А? Разве вы не знали? Госпожа Нереза выписалась из больницы вчера вечером.
Дино поперхнулся.
- Что?! Но… но почему она… даже ничего не написала об этом?!
Он успел заметить, как в горничной что-то переменилось.
- О чём вы? Вы глупы, если считаете, что госпожа Нереза будет отчитываться перед вами о чем-либо, лишь из-за этих записок. Может, у вас и создалась иллюзия того, что для неё это важно, но я уверена, - для неё это не более, чем очередное развлечение, когда скучно.
Дино не ожидал таких жестоких слов от этой женщины, но не посмел тешить себя и дальше бесполезными надеждами. Он замолчал и вперил взгляд в белую простыню, служившую покрывалом.
- Впрочем, - поспешила утешить его Эсдес, - если бы вы по-настоящему её любили, был бы шанс, что она к вам вернётся, - Дино вздрогнул, - Ведь она подарит себя не тому, кого любит, а тому, кто любит её. Так меньше шанс быть использованной, - добавила она и вышла. Дино на секунду сжал в руках только написанное письмо, на мгновение ему по-настоящему захотелось, чтобы она вернулась, но уже в следующий миг в нём взыграло то детское самолюбие, так свойственной существам мужского пола в такие моменты. «Она же просто женщина! – уверял себя он, - И для меня это тоже было просто игрой! И у меня впереди ещё много важных дел! Буду настраивать себя на экзамен!» - твёрдо решил он, и перед его глазами тут же предстали Суперби, Реборн и Ромарио. Но всю жёсткость его решения смогла разбить Эсдес, вбежавшая в этот момент в палату со взъерошенной чёлкой и провинившимся видом.
- П-простите… - извинилась она, глядя на Дино своими огромными зелёными глазами, - Я не заметила… Госпожа Солитарио оставила вам ещё одну записку перед тем, как уехать… - и она протянула ему уже привычный, сложенный вчетверо листок, который Дино немедленно расправил. На нём большими буквами было выведено: «АКАДЕМИЯ МАФИОЗИ. 20.04. 18:30»
- Двадцатое апреля… Восемнадцать тридцать… - он напрягся:«Вечер после экзамена!»

Корпорация "Секреты Аномалий"
Аномалии - таинственные, не поддающиеся логикой и здравым смыслом вещи, существа и события. Они появились в связи с акт…

Варианты ответов: