Теперь ты в моём мире, твapь!
(Из к/ф "Кошмар на улице Вязов")
Отражение
В комнате все еще горел свет. Часы показывали половину третьего утра, но и они спешили: на самом деле было только два часа и три минуты. Хоро открыла глаза. Рядом с ней Хидан – он спал, мило свернувшись клубочком. Его ровное дыхание было едва слышным, но этого хватило, чтобы понять, что он уже все забыл. Забылся, пока спит.
Девушка села в постели, потом, обернув бедра полотенцем, лежащим на тумбе у кровати, прошла в ванную и прикрыла дверь. Встав напротив зеркала, она осмотрела белые плечи и, не обнаружив ни единого пятнышка или синяка, улыбнулась. Как всегда, нет следов.
Хидан быстро (рывками) бежал через сад с желто-зелеными резными листьями, навстречу свету и вдруг остановился. «Где я? – очнулся парень и осмотрелся. – Снова виноград, виноградный сад – ни единого плода, ни единой грозди. Как я здесь оказался?..»
Его размышления прервал звонкий девчачий смех, донесшийся откуда-то издалека. Посмотрев по направлению к голосу, акацук обратил внимание на небо. Темно-синее, где-то далеко, у горизонта, было усыпано желтыми звездами, крупными и мигающими. Откуда-то из-за спины монаха по небу тянулась полоска белого дыма, словно перистый шов. Здесь же на связку облаков с упругим звуком опустилась струна – желтая нить, узкая-узкая, но заметная из-за своего свечения. По ней огоньками свечки одна за другой бежали искры.
«Раньше здесь все было в крови».
Хидан продолжал слышать девчачий смех и направился на голос. С каждым метром парню казалось, что голос меняется, он становится немного ниже, взрослее. Акацуку казалось, что он ему знаком.
Монах ускорился, перешел на бег. Плащ расстегнулся и, пару секунд поболтавшись на плечах, упал на землю, а акацук продолжил движение. Ветер не обдувал его грудь и плечи, как обычно, и парень осознал, что одет в черную водолазку с длинными рукавами и высоким горлом. Ветер усиливался, несмотря на то, что парень бежал с той же скоростью, не замедляясь и не ускоряясь. Голос был слышен все четче и яснее, но девушка ничего не говорила – она просто смеялась.
Завернув в беге налево, как в лабиринте с единственным входом, дорожкой и выходом на другой его стороне, выбежал на небольшую площадку. Здесь виноградные кусты создавали обширный круг, посреди которого стоял огромный бронзовый с красными и черными искусственными камнями фонтан. Вода выливалась из его меньшей чаши в чашу побольше, из той в третью – еще больше, и из той в еще одну. Присущего здесь шума воды слышно не было.
– Эй, есть здесь кто-нибудь? – спросил Хидан, но ему не ответили. Он лишь заметил, как за фонтаном пронеслась недлинная тень. Акацук направился к сооружению, но позади него раздались быстрые шаги, как в беге, и смех. Он обернулся. Никого. «Че за бл*ть!» Монах снова повернулся к фонтану и сделал шаг вперед, наступив в лужу. Красные капли брызнули на штанину и обувь. «Черт». Парень поднял голову. Вокруг все медленно застилалось красным цветом, вода, отлично от общего краснеющего фона, продолжала стекать в естественном своем цвете. Но не прошло и минуты, из верхней части вслед за прозрачными струями вязкой маслянистой жижей потекла кровь, в каждой чаше смешиваясь с водой.
«Что будет, если я коснусь ее во сне? – подумал Хидан, вообразив, как поднимется с койки в своей комнате, как лунатик, с закрытыми глазами, и разрубит бедную Хоро на части, не пытаясь даже остановиться. – Нет, так не пойдет». Парень сделал несколько уверенных шагов назад, но его кто-то похлопал по плечу, подзывая. Обернувшись, акацук увидел девочку – маленькую и белую, с большими голубыми глазами и длиннющими черными волосами – похожую на куклу. Подол ее желтого платья прикрывал колени и плечи, а сзади полупрозрачная матовая спинка просвечивала худые лопатки. Девочка держала опущенные руки вместе, в замочке, и улыбалась акацуку. «Это Хоро?» – подумал он и поморщился. Хотел что-то сказать, но не смог и рта открыть. В очередной раз разочаровавшись в своем кошмаре, вроде бы не казавшимся уже таким ужасным, как всегда, монах поднял руку к лицу и провел пальцами по рту, но не почувствовал губ. Ощупав увереннее, парень убедился, что у него нет ни рта, ни губ. Хидан опустил глаза на девочку, надеясь, что она сможет ему объяснить, в чем дело, но та, улыбнувшись, скрестила указательные пальцы и приложила крестик к своим губам. Потом, убрав руки от лица, потянулась, встав на носочки, и взялась за плечи парня. Боковым зрением он увидел, что краснота вокруг расходится, все становится более-менее привычных серых тонов. Хоро тоже начала меняться – она немного подросла, ее волосы укоротились, пышные формы платья медленно распались и растворились, а то, что осталось, стало черным и белым. Выражение лица Цузаны стало насмехающимся и слегка озабоченным, взволнованным.
– Ты чего?
Акацук, наконец, поняв, что произошло, встряхнул головой и осмотрелся. Он стоял посреди своей комнаты, брюнетка перед ним.
– Лунатишь с открытыми глазами? – для галочки переспросила она, улыбнувшись.
– Мне снова снился фонтан.
– Ясно.
– Ты там тоже была.
– Еще меня там не хватало, – рассмеялась Цузана, подбоченившись.
– Тебе смешно?! – Акацук толкнул девушку, и она уселась на его кровать. – Смешно тебе, бл*дина?! Я уже сдохнуть готов, лишь бы не видеть этот д*рьмовый сон!
Та пожала плечами в ответ:
– В том-то и вся соль, что ты не можешь умереть просто так.
– И ты еще смеешься надо мной?! Ты что-то знаешь, но не говоришь мне об этом. Почему?! Тебе нравится, что я страдаю?!
– Что-то я не видела твоих страданий.
– Что, ты думаешь, становится с человеческой нервной системой, когда ему каждую ночь снится сон, будто он бродит в виноградном саду и выходит к фонтану, из которого вместо воды льется кровь?!
– Господи, твоей нервной системе уже хуже не станет...
– Заткнись, с*ка! – заорал монах, опрокинув кресло, которое врезалось в стол, в свою очередь заставивший шататься обе прикроватные тумбочки. Желтая сумка Хоро выпала из приоткрытого ящика, и внутри нее раздался звон. Что-то разбилось. Девушка, еще раз глянув на соседа, соскочила с его койки и села на колени около своей кровати, полезла в сумку. Оттуда она достала небольшое зеркало на толстой резной ручке, в которую были вживлены разноцветные камешки и жемчужины.
– Это зеркало мне подарил твой отец, – тихо проговорила Цузана, медленно поднимаясь с пола, держа сумку за основание. Из нее посыпались осколки. Девушка подошла к тумбе Хидана и положила на нее разбитое зеркало. – Вы подарили мне его вместе.
– Что значит «вместе»? Я не знал своего отца. Я его никогда не видел.
– Тебе так только кажется. – Брюнетка кинула опустошенную сумку на свою кровать и направилась в ванную. – Не выкидывай его. Пускай будет у тебя. – И она закрыла за собой дверь, на замок. Монах перевел взгляд на разбитый подарок. В раме не было пары больших осколков и около десятка маленьких, но в нем вполне можно было увидеть отражение.
Внезапно из ванной донесся оглушающий треск и звон, потом звонкие удары обо что-то твердое. Акацук подбежал к двери и стал крутить ручку, но та была заперта.
– Хоро, твою мать, открой!
Но в ответ ему раздались лишь удары и звон, треск и какой-то посторонний шум. Из-под двери потекла вода, и Хидан выпрыгнул из растущей лужи.
«Кипяток» – смекнул он и, разбежавшись, плечом выбил дверь. Перед раковиной стояла Цузана, в очередной раз замахнулась на зеркало полуметровым отрезком трубы и ударила. Осколки посыпались в раковину, некоторые выскальзывали из нее, царапая и без того потертую эмаль, некоторые падали мимо. Парень подпрыгнул к девушке, вырвал из ее рук трубу, кинул к стене и, схватив Хоро в охапку, выскочил из ванной.
Хидан собрал все тряпки, что были в комнате: от половых до простыней и наволочек, и покидал к двери, чтобы вода некоторое время не могла просочиться, а сам обулся и, добравшись до поломанной трубы, вставил туда оторванный кусок и перемотал первым попавшимся пододеяльником.
– Золушка, – проговорила брюнетка, наблюдая, как мотыляется по комнате ее сосед, и разминая обожженные пальцы ног.
– Что на тебя нашло? Милая, адекватная… Истеричка.
– Милая и адекватная истеричка, – повторила девушка, улыбнувшись и опустив глаза на ноги. – А ты, оказывается, хозяйственный.
– Просто влетит мне, если ты затопишь комнату, а там и логово. – Акацук опустился на край койки «подруги». – И меня убьют.
– Ты же вроде жить не хотел из-за сна.
– Заткнись.
Та в ответ снова улыбнулась и пожала плечами.
Универ Экстрасенсов
В этом мире существуют духи и потусторонние силы, каждые из которых тревожат умы обычных людей. Они пугают, запутывают…
Варианты ответов: