...

3
А через неделю мы с матерью уезжаем в Коноху давно мечтал об этой поездке.
Август. И в Конохе очень часто стоит плохая погода. Но и в плохую погоду и в солнце я выхожу рано утром из дому и иду в лес. Там я охочусь и собираю грибы.
Мало ли что можно делать в лесу! Можно просто лежать, слушать гул сосен и думать о Сакуре. Можно даже говорить с ней. Я рассказываю ей об охоте, об озерах и лесах, о прекрасном {censored} дыма, и она понимает меня, хотя женщины вообще не любят и не понимают охоты.
Через месяц я возвращаюсь в Токио. Прямо с вокзала, едва поставив дома чемоданы, я иду к Сакуре. Вечер, ее окна светятся — значит, она дома. Я подхожу к окну, пробираясь через леса — ее дом ремонтируют, — и смотрю сквозь занавеску.
Она сидит за столом одна у настольной лампы и читает. Лицо ее задумчиво. Она перевертывает страницу, облокачивается, поднимает глаза и смотрит на лампу, наматывая на палец прядь волос. Какие у нее нежно зеленые глаза.
- Сакура! — зову я негромко.
Она вздрагивает, брови ее поднимаются. Потом она встает, подходит к окну, отодвигает занавеску, наклоняется ко мне, и я близко вижу ее зеленые радостные глаза.
- Наруто! — говорит она медленно. На щеках ее появляются едва заметные ямочки. - Наруто! Это ты? Это правда, ты? Я сейчас выйду. Ты хочешь гулять? Я очень хочу гулять с тобой. Я сейчас выйду.
И вот мы опять идем по Токио. Очень странный, сумасшедший какой-то вечер. Начинается дождь, мы прячемся в гулкий подъезд и, задыхаясь от быстрого бега, смотрим на улицу. С шумом падает вода по водосточной трубе, тротуары блестят, автомашины проезжают совсем мокрые, и от них к нам ползут красные и белые змейки света, отражающегося на мокром асфальте. Потом дождь перестает, мы выходим, смеемся, перепрыгиваем через лужи. Но дождь начинается с новой силой, и мы снова прячемся. На ее волосах блестят капли дождя. Но еще сильней блестят ее глаза, когда она смотрит на меня.
- Ты вспоминал обо мне? — спрашивает она. — Я почти все время о тебе думала, хоть и не хотела. Сама не знаю почему. Ведь мы знакомы так мало. Правда? Я читала книгу и вдруг думала, понравилась бы она тебе. У тебя уши не краснели? Говорят, если думаешь долго о ком-нибудь, у него начинают уши краснеть. Мне мама дала один билет, а я не пошла. Ты любишь оперу?
- Еще бы! Я, может, скоро стану певцом. Мне сказали, что у меня хороший бас.
- Наруто! У тебя бас? Спой, пожалуйста! Ты потихоньку спой, и никто не услышит, одна я.
Сначала я отказываюсь. Потом я все-таки пою и не замечаю, что дождь уже кончился. Сакура тоже не замечает ничего. Она смотрит мне в лицо, и глаза ее блестят.
4
Наступил декабрь. Все свободное время я провожу с Сакурой. Я люблю ее еще больше. Я не знал, что любовь может быть бесконечной. Но это так. С каждым месяцем Сакура делается мне все дороже, и уже нет жертвы, на которую я бы не пошел ради нее. Она часто звонит мне по телефону. Мы долго разговариваем, а после разговора я никак не могу взяться за учебники.
Начались сильные морозы с метелями. Мама собирается ехать в деревню, но у нее нет теплого платка. Старинная теплая шаль есть у тети, которая живет за городом. Мне нужно поехать и привезти эту шаль.
В воскресенье утром я выхожу из дому. Но вместо того, чтобы ехать на вокзал, я захожу к Сакуре. Мы пошли в зал галереи. Мы бродим по залам, смотрим картины. Особенно я люблю «Девочку с персиками». Эта девочка очень похожа на Сакуру. Сакура краснеет и смеется, когда я говорю ей об этом. Иногда мы совсем забываем о картинах, разговариваем шепотом и смотрим друг на друга. Между тем быстро темнеет. Тут я вспоминаю, что мне нужно было съездить за шалью. Я с испугом говорю об этом Сакуре. Ну что ж, очень хорошо, мы сейчас же поедем за город.
И мы едем, радостные оттого, что нам не нужно расставаться. Мы сходим на платформе, засыпанной снегом, и идем через поле. Очень сильный мороз.
Наконец мы подходим к дому моей тети. Почему-то мне представляется невозможным заходить к ней вместе с Сакурой.
- Сакура, ты подождешь меня немного? — нерешительно прошу я. — Я очень скоро.
- Хорошо, — соглашается она. — Только недолго. Я совсем замерзла. У меня замерзли ноги. И лицо. Нет, ты не думай, я рада, что поехала с тобой! Только ты недолго, правда?
Я ухожу, оставляя ее на темной просеке совсем одну. У меня очень нехорошо на сердце.
Тетя и двоюродная сестра удивлены и обрадованы.
- Как здоровье мамы?
- Спасибо, очень хорошо.
- Папа работает?
- Да, папа работает.
- Все там же? А как здоровье дяди?
Тысячи вопросов! Потом садимся пить чай. Сакура стала пунцовой от тепла и смущения. Она почти не поднимает глаз от чашки, только изредка страшно серьезно взглядывает на меня. Но щеки ее напряжены, и на них дрожат ямочки. Я очень счастлив!
Пора ехать. Мы одеваемся, мне дают шаль. Мы выходим на улицу и первое время ничего не видим. Сакура крепко держится за меня. Отойдя от дома, мы начинаем немного различать тропинку.
- Наруто…
- Да?
- Я у тебя хочу спросить… Только ты не смотри на меня.
- Да?
- Наруто… Ты целовался когда-нибудь?
- Нет. Никогда не целовался. А что?
- Наруто… Ты хочешь меня поцеловать?
- Когда? Сейчас? — спрашиваю я.
- Нет, нет… Если мы дойдем до станции и я тебя поцелую.
Я молчу. Мороз, кажется, послабел. Я совсем его не чувствую. Очень горят щеки. И жарко. Или мы так быстро идем?
- Наруто…
- Да?
- Я совсем ни с кем не целовалась.
Больше до самой станции мы не говорим. Поднимаемся на платформу. Никого нет. Очень холодно.
- Наруто… — зовет меня Сакура. У нее странный голос, - Я совсем замерзла.
Я обнимаю ее и мое лицо почти касается ее лица. Я близко вижу ее глаза. Я впервые так близко вижу ее глаза. Какие у нее большие глаза!
Почему мы молчим? Впрочем, совсем не хочется говорить.
- Что же ты не целуешь меня? — слабо шепчет она.
Я смотрю на ее губы. Нагибаюсь и долго целую их, и весь мир начинает бесшумно кружиться. Они теплые. Во время поцелуя Сакура смотрит на меня, прикрыв пушистые ресницы. Она целуется и смотрит на меня, и теперь я вижу, как она меня любит.
Так мы целуемся в первый раз. Потом она прижимается холодной щекой к моему лицу, и мы стоим не шевелясь. Я смотрю поверх ее плеча, в темный зимний лес за платформой. Я чувствую на лице ее теплое детское дыхание и слышу торопливый стук ее сердца, а она, наверное, слышит стук моего сердца. Потом она шевелится и затаивает дыхание. Я отклоняюсь, нахожу ее губы и опять целую. На этот раз она закрывает глаза.
Подходит электричка. Через минуту мы входим в светлый и теплый вагон, со стуком захлопываем за собой дверь и садимся на теплую лавочку. Сакура молчит и всю дорогу смотрит в окно, хоть стекла замерзли, на дворе ночь и решительно ничего нельзя увидеть.

Корпорация "Секреты Аномалий"
Аномалии - таинственные, не поддающиеся логикой и здравым смыслом вещи, существа и события. Они появились в связи с акт…

Варианты ответов: