Ночью, в это самое таинственное время суток, когда светят звезды и царит полумрак с тишиной, могут случаться самые таинственные события, ничем не объяснимые. И вот, эта майская ночь одна из таких ночей. Её не только нельзя объяснить, но она же еще и повлечет за собой ряд других сверхъестественных вещей.
В одном городе страны Огня, в котором жизнь кишит с полной силой, погасли почти все огни в домах. Умолкли разговоры, не слышен смех детей. Только ветер что-то завывает, наверное, рассказывает какие-то истории, которые он повидал. Коричневые заборы стали еще темней, а тень от деревьев сделали их мрачнее. Это безлюдье даже пугает. Зверем может показаться каждая кошка, шуршавшая где-то там, за углом. Только луна составит тебе компанию в этом холодном месте. И ты останешься с ней, если тебе не к кому идти. Когда ты один, она примет тебя любого. Но это, как оказалось, еще полбеды.
За углом между домами, где даже луне тяжело пробраться, где ветер тише дует, где стоят контейнерные баки, сидит на холодной земле один человек. Он устал? Возможно. От жизни своей непутевой, наверное. Его ноги вытянуты вперед, руки сложены в замок и опущены на ляжки. Серая шапка, что на голове, грязная. Зеленая куртка немного порвана. Черные трико испачканы. Белая борода с морщинками на смуглом лице говорит о его многолетней жизни. Его глаза закрыты. Нет, он не спит. И даже тогда, когда он откроет их, давно не видавших света, ничего не изменится. Темнота, еще хуже, чем в городе, не отступит от него, как бы он её не прогонял. Да и к тому же, он к ней давно, уже лет как пять, привык. Не проберется сквозь эту темь даже луна. Но, хотя, откуда мы знаем? Мы же не можем, точно и с уверенностью сказать, что он привык к безцветию своих глаз. Нет, он совсем не привык. Он отдал бы многое, чтобы пролить свет к глазам. Все, что есть у него, а у него ничего нету.
Бездомный так бы и заснул, скорбя о своей жизни, если бы не чудеса это майской ночи. Быть может, Господь сжалился над ним? Этого мы тоже не знаем. Но то, что случится далее, узнают и запомнят многие.
Все стояло в тишине, только птичка, словно предчувствуя что-то, зачирикав, выпорхнула из ветвей деревьев и улетела куда-то прочь. Эти ласкающие звуки уши вдруг переменились чем-то очень страшным и ужасающим, эпицентр которого был неподалеку от бездомного.
Земля под его ногами вдруг содрогнулась так, что бездомного подбросило вверх. Раздался сильный грохот как от грома, только под землёй. Это словно стонала земля от боли, словно её кто-то раздирал в клочья, чтобы вырваться наружу. Потом бездомный еще раз подпрыгнул от колебаний земли. После его вестибулярный аппарат выдал такое, будто все наклоняется влево, потом вправо. Бездомный с ужасом на лице и с вырывающимся стоном вцепился ногтями в землю, желая удержаться и не упасть. Наряду с этими качаниями опять раздался гром как из самой преисподней. Потом начало дико трясти во все стороны. Мусорные баки и другие предметы стали падать со страшным звоном. Бездомный не мог никуда побежать. Было б зрение. Он боялся, как бы его не придавило под этими предметами, как бы он не напоролся на что-то, связанное с этими сотрясениями земли. Он надеялся, что выживет. Бездомный не видел, как зажигается свет в домах напуганных людей, но возгласы этих людей, высунувшихся из окон, он слышал.
Вдруг, все утихло так же резко, как и началось. Прошло несколько минут, но бездомному казалось, что вечность, спасительная вечность. Люди в домах удостоверившись, что вроде бы ничего интересного не произойдет, засунулись обратно в дома, закрыли окна и потушили свет. Они легли спать в тёплую и уютную постельку. Но не бездомный. Ему хоть и хватало того, что все кончилось, но он, в отличии от прочих людей, сидел не далеко от эпицентра на этой же земле и чувствовал, как в ней что-то шевелится. Что-то близко под ногами, под деревьями, под теми же домами – везде. Для него еще ничего не кончилось, оно только началось.
В метрах десяти от него резко и пронзительно раздался грохот, но не такой сильный, как прежде, но достаточно устрашающий. Он не был похож на гром, он был похож, если не ошибается слух бездомного, на треск взрывающийся земли. Песок и щебень ударили его по лицу, словно иглами тыкали, и, с запозданием, но все же, он закрылся руками. Пыль затруднило дыхание и бездомный начал кашлять. Хорошо, что он успел вовремя закрыть ослепшие глаза, боль настигла бы и их. И пусть, что они уже не пригодные, но не выставлять же их из-за этого на показ для битья.
И теперь некуда бежать. К кому бежать? Как бежать? Кто к нему придет на помощь? Все побоятся, ведь, как никак, а четвертая мировая война шиноби на носу. А тут он, жалкий и бродячий человечишка, кому он нужен? И кто обратит внимание на то, что он добрый и некогда дал конфетку девочке, он ведь мог и сам скушать её, выбирать-то особо не приходится. Никому не нужна его жизнь. Она нужна, и по-настоящему нужна только ему. Свет больше никто не включал, и никто не высовывался в окно, может, не услышали, может, испугались. Черт их знает. Но с этого места тресков послышалось какое-то зарастание, словно земля склеивается обратно. И опять умолкло. Но на этот раз бездомный знал, что он не один на улице. Его руки крепче вжались в землю, он уперся ими и попытался отодвинуться подальше. Его рот был приоткрыт, послышался глухой стон, а губы немного тряслись.
Кто же мог устроить подобное? Простой человек не выбирался бы из земли, да и как бы он там оказался? Первое, что пришло в мысли к бездомному, это был шиноби. Жестокий, охватывающий своими кровожадными глазами эти домишки и деревья. И тут ему на глаза попался бездомный, лишний свидетель. Теперь, наверное, его точно убьют. Послышался отчетливый шаг в сторону бездомного. Потом другой. Шиноби шел к нему. И точно теперь никто не протянет к нему руку помощи, его убьют. Но он же не виноват! Он просто сидел на своем месте эту каждую проклятую ночь. А тут какой-то незнакомец гость будет упрекать его в этом? Но сейчас бездомный не в том положении, чтобы твердить, кто прав, а кто нет. Единственное, что он может сделать, пока эти шаги к нему не приблизились, это взмолить о пощаде и указать на свою слепоту, которая, возможно, в этот момент спасет его, никому не нужную, жизнь. Но, быть может, она не такая уж и не нужная? Но какому человеку она понадобиться? Человеку, может и нет.
-Прошу тебя! – взмолил бездомный прерывающимся и полным рыданием голосом. – Прошу не надо! Я ничего не видел! – кричал и плакал он, опуская лицо на землю. Шаги умолкли. – Я слеп и несчастен! Я никому не скажу! Я клянусь всем, что есть у меня, я буду молчать. Но я ничего не видел. Я лишь слышал то, что слышали другие. О твоем присутствии я ни слуху, ни духу! Поверь, прошу мне. – он сложил руки, как для молитвы и стоял на коленях.
Игра богов
Этот мир представляет из себя классический мир средневекового фэнтези, населённого множеством рас и государств. И у так…
Варианты ответов: