В лунном свете все становится мягче и четче одновременно. Когда тени становятся длиннее и глубже, незначительные детали исчезают во мраке, оставляя на виду лишь обнаженный костяк. В лунном свете проявляется истинная суть вещей.
Там, за окном был сверчок. Он продолжал трудолюбиво пиликать часы напролет. Хикару нравилось думать, что именно поэтому он продолжает лежать без сна, пока его глаза оставались непоколебимо бодрствующими под ровный ритм дыхания его близнеца.
Каору лежал к нему спиной. Хикару смотрел, как лунные лучи, просачивающиеся сквозь занавески, заставляют изящные обнаженные плечи и спину его брата сиять неземным светом. Иногда он двигается во сне, его движения медленны и ленивые, как у потягивающейся кошки. Его лопатки двигаются под кожей, и лунный свет танцует, очерчивая линии мускулов, а его кожа гипнотически мерцает.
Хикару ловит себя на размышлениях о том, каково оно на ощупь, то местечко прямо над лопаткой Каору, так заманчиво мерцающее, белее алебастра в свете луны. Такое ли оно мягкое и гладкое, каким кажется?
Тем не менее, это совершенно точно не то, что не дает ему уснуть. И просто чтобы доказать себе это, он медленно, так медленно тянется, и проводит одним пальцем по выступающей грани лопатки, осторожно, чтобы не разбудить брата. Мягкое, да, и гладкое, знакомое. Такое же, как и во все бессчетные ночи, когда лунный свет пробирался сквозь занавески, чтобы поиграть на кровати, которую они делят на всем протяжении их жизней.
Оно совсем не отличалось.
Не заметно было никакой разницы.
Оно было совершенно другим.
Ему совершенно не нужно было так медлить перед тем, как коснуться своего брата, соей второй половины, как он касался сотни раз раньше, в игре ли, в дурашливой ли борьбе, или в игре с хрупкими женскими сердцами. Почему же это, легкое, как перышко, прикосновение кажется настолько запретным? Настолько, что Хикару часами лежит без сна под неумолчное пиликанье сверчка, чтобы набраться храбрости и сделать это?
Это и не давало ему спать? Хикару не хотелось бы так думать. И просто чтобы доказать себе обратное, он наклоняется, медленно, так медленно и касается губами того самого манящего местечка прямо над лопаткой. Под его губами оно кажется еще нежнее.
А потом он отворачивается, закрывая глаза. Сверчок все еще поет свою серенаду, но почему-то это вовсе не кажется таким раздражающим, как раньше. Хикару больше не думает об этом, проваливаясь в сон.
Академия наёмных убийц
В этом мире, тайные войны и заговоры приобрели особо важное значение. У каждого влиятельного человека есть свои связи с…
Варианты ответов: