....

Отвратительное утро…
Нет, не так.
Отвратительным было настроение, которое даже самое прекрасное утро превращало в отвратительное. Хотя…
Хотя что такого прекрасного могло быть в угрюмой пасмурности нового дня, хмуро выползающего на свет божий? Вроде и дождя нет. И ветер, как ни странно, угомонился, а пару дней перед этим буйствовал о-го-го. И солнце, казалось, обещало прорвать жиденькую кисею облаков, но…
Но все не то! Не то, не то, не то.
Невеселое какое-то это спокойствие. Мало того, гнетущее, щемящее и… опять же отвратительное.
Вот и снова съехала! С чего, как говорится, начала, тем и закончила. И ничего-то ей не мило, и ничего-то она не хочет, и ничего-то ее не радует, а так хотелось бы. Так соскучилась по простым человеческим радостям, черт бы все побрал!
Так хотелось, чтобы утро радовало и вечер. Чтобы ветер не мешал смеяться, а солнце не заставляло плакать. Чтобы ночь до обидного была короткой, а не превращалась в холодную бесконечность.
Касуми не помнила, сколько времени простояла, уткнувшись лбом в холодное оконное стекло на кухне. Может, час, может, меньше, но по тому, как начало покалывать между лопаток и под коленками, поняла, что простояла достаточно долго.
Она оттолкнулась от подоконника онемевшими руками, плотнее запахнула на груди халат и с тоской посмотрела на часы. Полседьмого. Через час нужно собираться в школу. Тридцатое мая ведь, последний день учебы. А через два дня она уедет из этого гниющего города, и не одна, а со своим избранником, она уедет с НИМ в штат Луизиану, где она сможет, наконец, начать новую жизнь. Вот и считает часы, подгоняя время.
Однажды ОН и Касуми сидели в кафе в совершенно чужом городе, где их никто не мог знать. Пили кофе, ели вкусные воздушные пирожные и болтали ни о чем. Потом за ее спиной звякнула дверным колокольчиком дверь, и тут же лицо ЕГО напряглось. Касуми сразу поняла, что вошел кто-то, кто мог знать ЕГО. Она среагировала молниеносно: взяла надкусанное пирожное, завернула его в салфетку, подхватила со спинки стула свой рюкзак и с совершенно отчужденным видом ушла на улицу. У входа она столкнулась с молодой супружеской парой. Супруги полуобнявшись приветливо кивали ЕМУ и пытались что-то сказать прямо с того места, где стояли. Мир оказался настолько тесным, что столкнул лоб в лоб двух компаньонов именно в том месте, где ОН отдыхал со своей любимой, то есть с ней. Все это ОН рассказал ей уже потом, час спустя. А этот час ей пришлось провести на улице. Касуми продрогла до костей, исходила все окрестности этого кафе, пересчитала все деревья и скамейки в скверике, проклиная свою несчастную судьбу, выгнавшую ее из уютного тепла на такой холод. Но стоило ей сесть в ЕГО машину – шикарный серебристый «Лексус», как она тут же забыла обо всех неудобствах. А как было не забыть, когда ОН взял ее озябшие пальцы в свои ладони, поднес их к губам и принялся отогревать дыханием, приговаривая:
– Маленький мой, совсем продрог! Прости меня, ради бога! Я никак не мог от них отделаться, пришлось сочинить целую легенду о том, зачем я здесь… Ты не обиделась?!
Счастливая Касуми лишь отрицательно качнула головой, а через пару дней слегла с жестокой простудой. Мама тогда искудахталась: где да где ее дочь могла так сильно простудиться, когда почти из дома не выходит? Поставила ей ошибочный диагноз, мотивируя инфекцией, и тут же успокоилась. Отчим тоже что-то там, кажется, озабоченно крякал, типа – беречь здоровье нужно смолоду, но и он тоже быстро угомонился.
Такие отношения не устраивали ни ЕГО, ни Её. Он был старше её на 7 лет, он был опытен, по жизни он шел уже с достатком за спиной. А она, только что закончившая школу, которая готова ступить в жизнь с НИМ, бросив при этом свой старый, неприветливый дом, родителей, которые не показали своей дочери, хотя бы один пример хороших качеств жизни. Остался только ОН, который готов на все ради нее… Почти…

Абонент недоступен…
Абонент опять и снова был недоступен.
Неприятный, равнодушный до тошноты голос оператора советовал ей перезвонить позже. Он же не мог знать – этот холодный бездушный голос – о том, что смысла в очередном, двадцатом, наверное, по счету звонке не было. Абонент все равно будет недоступен. Он будет недоступен и через полчаса, и через час, и через сутки. Пусть вообще будет проклят тот день и час, когда судьбою было дано распоряжение разделить их. ЕГО и ЕЕ…
О, она ловко все подстроила, судьба-злодейка! Виртуозно поработав стрелочником, она застигла их врасплох тем майским вечером на бульваре, пропитанном горьковатой клейкостью тополиных листьев. Она – все та же самая судьба – вдруг сгребла в одну кучу все легкомысленные облака, в бреющем полете скользящие по небу, скомкала их, перемешала и, изрядно встряхнув, низвергла этим двоим – ему и ей – на головы ту самую последнюю майскую грозу, что положила конец отношениям в их нелепой жизни. Это был последний день осени.
В тот день Касуми шла от подруги, наблюдая за небом, которое вот-вот должно было выдать большую порцию дождя. Так и случилось. Судьбе заведомо было известно, мерзавке, что они – ОН и Касуми, - застигнутые врасплох майским ливнем, непременно побегут сломя голову в поисках убежища. Только она бежала одна, а ОН будет идти с новой пассией, а быть может и старой, этого она точно не знала. Первыми в кафе с проклятым названием «Развилка» забежал ОН и девушка, которая стала виной всему… А за ними, минуту спустя, зашла туда же и Касуми...
Не сложно догадаться что было потом..
Ссора…
Слезы…
Истерика…
Объяснения…
Разлука…
И пошло поехало…
Стоит жизни пустить трещину, так сразу же она начинает перерастать в огромную дыру, которая затягивает внутрь все положительное и радующее…
Очередной судьбоносный виток не заставил себя долго ждать. Именно он вынудил Касуми настороженно замереть с телефонной трубкой около уха. И именно с него начался период, вспоминать о котором она еще долго не сможешь без содрогания.
– Касуми? – вкрадчиво обрушили на девушку полувопрос-полуутверждение.
Так, все ясно, на том конце провода повисла тетя Мира – давняя подруга матери Касуми. Что-то ей в очередной раз от нее понадобилась. В прошлом месяце это был телефонный аппарат с определителем. В позапрошлом – китайская циновка из тростника. Или наоборот... Нет, не помню точно. Просьб было так много, что проследить их последовательность не представлялось возможным. Что ей теперь понадобилось?
– Да, тетя Мира, это я, – как можно приветливее выдала Касуми и настороженно притихла.
– Так я поняла, что это ты, дорогая! – возмущенным фальцетом ответила тетя Мира и вдруг не к месту всхлипнула: – Думаешь, что тетка Мира – совсем дура старая! А она еще ого-го!..
И снова слезы. Странно... Такого прежде не случалось, даже когда дело касалось ее богатырского здоровья. А оно у нее на самом деле было богатырским, невзирая на тонны лекарственных средств, которые она закупала при каждом удобном случае.
– Тетя Мира? – пришел черед Касуми задавать вопросы. – Что-то случилось? Почему ты плачешь?
– Ах, Касуми, – воскликнула мамина приятельница несколько патетично. – Жизнь так несправедлива к хорошим людям... И хотя говорят, что господь забирает к себе достойнейших, я считаю, что это неправильно!
– Что-то с мамой? – Хорошо, что в прихожей рядом с телефонной тумбочкой стояла крохотная банкетка, иначе девушка рухнула бы прямо на пол. – Что с ней?!
-Она умерла Касуми, прости…

Игра богов
Этот мир представляет из себя классический мир средневекового фэнтези, населённого множеством рас и государств. И у так…

Варианты ответов: