ПРОЛОГ
- Джимми, просыпайся! - о том, что утро уже наступило, Джеймсу сообщил звук распахнувшегося настежь окна и звонкий голос. - Вставай! Вставай! Вставай!
- Кэт, ну пожалуйста, отстань, - умоляюще пробормотал Джеймс и попытался спрятаться под одеялом, но тут же получил в голову магловский теннисный мяч. - Ай! Но ведь рано же еще!
Кэтрин не успела ответить: раздался стук и ласковый голос Джинни за дверью проговорил:
- Джим, просыпайся, уже девять, - а затем послышались удаляющиеся шаги.
- Понял? - Кэтрин дала другу подзатыльник.
- Ты бы лучше поучилась, как надо будить. И я мог бы спать еще две минуты, - негодующе пробурчал Джеймс.
- Да ладно тебе, - весело отмахнулась Кэтрин и потрепала его по волосам.
Джеймс не вылез из кровати, но открыл глаза и стал смотреть на бегающую по комнате Кэтрин, из которой так и лилась энергия. Она уже достала его чемодан и теперь скидывала туда все, что попадалось под руку. Пользуясь то заклинанием левитации, то просто метко швыряя вещи через всю комнату, она не заботилась об их состоянии.
- Чего ты такой вялый? Мы же разошлись вчера в девять, мог бы и выспаться, - заметила она, закинув в чемодан новый учебник по Трансфигурации за шестой курс и временно прекратив "сборы". - Заболел? - она подошла и потрогала его лоб. - Ни черта ты не заболел! - дала по лбу. - Вставай.
- Я рисовал. Сначала я пытался уснуть, но эти идеи... Они меня убивают.
- Тебе мало, что ли? - рассмеялась Кэтрин.
Джеймс понял, о чем она говорит, и тоже улыбнулся. Едва ли не каждый дюйм стен в его комнате был заклеен зарисовками, набросками, рисунками, авторство которых принадлежало самому Джеймсу. Чаще всего здесь встречались изображения знакомых ему людей в жизненных или выдуманных ситуациях. Если взглянуть в сторону стола, то в глаза сразу бросался проделанный до мелочей портрет Невилла Долгопупса, отрубающего голову змее Волдеморта - Нагайне.
Джеймс не забыл никого из своих братьев и сестер, и хоть раз, но они встречались на стенах. Было несколько рисунков с Тедди Люпином, на двух он был с Викторией, старшей дочерью {censored}. А вот Кэтрин здесь было даже меньше, чем Питера Петтигрю, несмотря на то, что они с Джеймсом были лучшими друзьями с самого детства. Он говорил: они с ней и так целыми днями вместе и ему просто неинтересно смотреть на нее еще и в процессе работы. Впрочем, были тут пара необычных вариаций, посвященных подруге, которые ей нравились. Но была работа, с ее изображением, от которой она просто бесилась. И когда Кэтрин в пух и прах разнесла ее, то Джеймс и вовсе перестал вспоминать о подруге, когда брал в руки карандаш. В итоге ему так надоела ее критика, что он нарисовал карикатуру на свою же работу и прицепил на доску объявлений в гостиной Гриффиндора. Вышло смешно, Кэтрин и сама посмеялась, но все-таки попыталась скормить ему этот листок за завтраком.
В двенадцать лет Джеймс рисовал комиксы, и даже они были на этих стенах. Впрочем, он и сейчас любил упрощать рисунки для, как он объяснял, "скорости рисования и удобства восприятия", при этом нередко персонажи говорили словами, помещенными над кадрами. И было огромное количество Мародеров - так называли себя во времена обучения в Хогвартсе дедушка Джеймса и его друзья, отпетые хулиганы школы - и той компании в целом. Были они и по отдельности, с различными эмоциями и выражениями. Группами, например, часто рядом с Джеймсом Поттером, его дедушкой, красовалась Лили Эванс. Или же все вместе, запечатленные в какой-нибудь передряге. В основном Джеймс сам выдумывал ситуации, в которых они могли оказаться, но были и жизненные случаи. Ему о них рассказывал Алекс, отец Кэтрин и сын Сириуса Блэка. Алекс мог поведать об уйме приключений, о которых слышал от свой матери - Кэтрин Блэк. И о ней он тоже мог рассказать массу занятных вещей, но почему-то он наотрез отказывался говорить о том, как она погибла. Джеймс знал лишь, что это случилось при битве за Хогвартс во времена Второй Войны, и именно в честь мамы Алекс назвал первую дочь. На его рисунках она была, наверное, даже более частым гостем, чем Лили Эванс. Джеймс с детства искренне проникся ко всем этим людям, хоть и не знал их, а у Алекса, к тому же, как у известного журналиста и литератора, был потрясающий талант делиться историями. Если Кэтрин была не первой, кто видел новую работу Джеймса, то это означало, что он уже продемонстрировал ее Алексу.
Еще Джеймсу принадлежали наброски дизайнов фантастических спортивных метел и форм для квиддича. Он занимался этим с пяти лет и продолжал до сих пор. Любой, кто заходил в комнату, поражался и восхищался обилием рисунков, но на самом деле Джеймс вывешивал лишь "самые удачные" работы, а все остальные томились в ящиках и ждали либо дорисовки, либо уже ни на что не надеялись.
- Мои стены, - улыбнулся Джеймс, - чертовски талантливы. И жаждут больше искусства. Они поумнее твоих будут.
- Зато мои - живые, - с высокомерной ухмылкой ответила Кэтрин.
В ее комнате не было рисунков, зато одна стена была полностью завешена волшебными фотографиями. И если у Джеймса в комнате Кэтрин в качестве изображений на бумаге была очень редким гостем, то он же встречался едва ли не на каждом снимке. У нее, к слову, было немало фотографий тех же Мародеров в молодости, (у ее бабушки был ни один альбом, а Алекс всех их отдал дочери), и некоторые из них чередовались со снимками ее и ее друзей.
Джеймс наконец поднялся с постели.
- Ну, ты все собрала? - рассмеялся он.
- Все, что видела. Правда, чемодан теперь не закрывается.
Парень подошел к чемодану и почесал лоб. Обычная его привычка, которая проявлялась, когда он задумывался над чем-то. Джеймс взмахнул палочкой: гора вещей не стала выглядеть сильно аккуратнее, зато утрамбовалась и теперь была компактнее.
- А, пойдет, - махнул он рукой и захлопнул крышку. - Пойдем, узнаем, что там на завтрак.
Когда они спустились вниз, то заметили на окне сову с запиской, привязанной к лапе. На кухне еще не было никого, кроме заспанного Альбуса.
- Доброе утро, Ал! - весело поприветствовал брата Джеймс. По пути к окну он ловко выхватил у него из рук стакан сока и опустошил в несколько больших глотков. Альбус громко возмутился, но ничего не смог сделать и с кислым видом уселся за стол.
- Что там? - спросила Кэтрин, приподнявшись на цыпочках и заглядывая в записку через плечо Джеймса.
- Это тебе от Тедди. Он говорит: ему надоело безуспешно за тобой бегать и если ты сама сегодня же не заберешь свою книгу, то больше вообще ее не увидишь.
- Черт бы его побрал! - вскинулась Кэтрин.
Джеймс пожал плечами и скомкал записку.
- Да и пусть оставляет.
- Еще чего? Да это редчайший экземпляр "Астрономических вечеров". Знаешь, какого года? Вот лучше тебе и не знать.
- Почему ты вообще дала ему книгу? - недоумевающе спросил Джеймс и повернулся к Кэтрин. – Вы ведь не особо ладите. Вы вообще не ладите. Ох, да вы друг друга терпеть не можете.
Кэтрин заметно замялась.
- Нуу... Он очень просил и... - Джеймс всем своим видом выказывал полное недоверие. Кэтрин поджала губы и, импульсивно вскинув руки, сказала с видом человека, признававшегося в чем-то противном, - ладно, я проиграла ему в карты! Перестань ржать! Идем, мне нужна эта книга...
Но в этот момент на кухню вошла Джинни.
- Ал, ты чего такой мрачный? - спросила она, потрепав сына по голове.
Альбус ничего не ответил, но лицо его стало еще более хмурым. И Кэтрин, и Джеймс рассмеялись этому выражению. Джинни от неожиданности вздрогнула и повернулась в окну.
- О, Джим, ты уже встал. Кэтрин, а ты давно тут? И как? Я не слышала, чтобы кто-то входил... - растерянно проговорила Джинни.
- Вы, наверное, наверху были, когда я пришла, - не моргнув глазом, приветливо улыбаясь, ответила Кэтрин.
Конечно, это была ложь. Семья Кэтрин жила в соседнем доме, сколько Кэтрин себя помнила. Вообще-то, такое соседство, насколько она знала, не очень радовало по началу ее отца и Гарри. Она не знала подробностей, но не заметить того, что теплых отношений между ними не было даже сейчас, спустя много лет, не мог даже слепой. Новые соседи стали неожиданностью друг для друга.
А вот Кэтрин и Джеймса все вполне устраивало, и окна их спален выходили друг на друга. Так что еще на первом курсе они додумались изобрести невидимый переход от одной комнаты к другой. Чем старше они становились, тем, соответственно, больше умели. И теперь окна были заговорены и открывались по поручению Кэтрин или Джеймса, а для того, чтобы попасть в комнату достаточно было "пройти по воздуху". В обычное время ничто не преграждало путь птицам или случайному мячу, но стоило только высунуть в окно ногу или руку, как куда бы вы ее не поставили, на этом месте возникала невидима опора.
Впрочем, Кэтрин все еще не надоело экспериментировать, так что сегодня она в буквальном смысле влетела в комнату Джеймса. Заговорив окно заранее, она схватилась за верхнюю раму и оттолкнулась ногами, выкинув их вперед и отпустив руки. Мощный поток воздуха подхватил ее и швырнул куда надо. Правда, она чуть не приложилась головой о раму, но тем не менее, это было весело. А со стороны, пожалуй, выглядело невероятно. Джеймс, когда она так делала, говорил, что она глупая и что гораздо удобнее влетать вперед руками, но, попробовав, был вынужден признать, что способ Кэтрин гораздо экстремальней.
- А, ну что ж, наверное... - все еще без особой уверенности сказала Джинни, но не стала возражать. - Садитесь завтракать.
Джеймс сел за стол. Кэтрин ударила его в плечо.
- Поттер, это предательство. Пойдем со мной к Люпину.
- Кэт, я голодный, давай потом сходим.
- Но потом поздно будет!.. Ал, - она повернулась к Альбусу, - хочешь к Люпину? У него круто... Ну!
Джинни рассмеялась.
- Кэтрин, может, позавтракаешь? - она протянула ей тарелку с уже готовыми, аппетитными тостами.
- Я не хочу, спасибо, - ответила она, но под взглядом Джинни сдалась и приличия ради взяли один.
Джинни отправилась посмотреть, где там копаются остальные члены семьи, а Кэтрин продолжила тормошить Джеймса.
- Мелкий, сходи с Кэт, - обратился Джеймс к брату. – А я тебе тайну расскажу.
- Какую тайну? – не понял Альбус.
- Ты сходи, а я расскажу.
Альбус прыснул, но любопытство все равно заставило спросить еще раз.
- Ладно, слушай сюда, - Джеймс заговорщицки склонил голову к Альбусу. – Я вчера говорил с мамой и узнал, что она меня любит больше, чем тебя.
Кэтрин рассмеялась, а Альбус закатил глаза и отодвинулся от брата.
- Ты идиот, - только и сказал он.
В кухню вошла Лили, младшая сестра Джеймса и Альбуса, которая в этом году поступала на второй курс, и присела за стол. Лили была ровесницей и подругой Саманты – сестры Кэтрин - но в отличие от Саманты она обладала до неприличия мягким и добрым нравом, и всегда мило улыбалась. Кэтрин в этом ребенке души не чаяла. Впрочем, как и многие другие.
- Да я правду говорю! – возмутился Джеймс. – А знаешь, почему мама любит меня больше? Это уже вторая тайна. Хочешь узнать? Хочешь? Ал? Хочешь? Ал? Ал? Хочешь?
- Ну говори уже! – не выдержал Альбус звуков этого счастливого голоса.
- Потому что ты приемный, - торжественно доложил Джеймс. - Когда папа благотворительностью занимался, он с мамой ездил по приютам. И там они тебя увидели и из жалости взяли. Помнишь, мы с тобой окно разбили, а я сказал, что это полностью моя вина?
- Помню... - ответил Альбус, с подозрением глядя на Джеймса.
- Знаешь, почему я это сделал? Просто я-то родной, мне ничего не сделали, а тебя вообще убили бы.
- Джим, ну перестань, - мягко произнесла Лили, даже прежде чем Кэтрин снова успела рассмеяться.
Джеймс улыбнулся и подмигнул сестре.
- Очень смешно, Джим, - иронично заметил Альбус.
- Ну, вообще-то, да, смешно, - расхохотался Джеймс. Он уже поднялся со стула и теперь, стоя, дожевывал пятый тост. – Видишь, даже Лили улыбается. Вот Лили родная, Лили – солнышко, - с этими словами он поцеловал сестру в макушку; та улыбнулась. - А ты какой-то вообще неживой, - добавил он, взглянув на Альбуса, и тут же забыл про брата.
На самом деле, Кэтрин знала Альбуса, как скромного, жизнерадостного мальчика, приятного в общении и, к тому же, не лишенного ума. Но он совершенно терялся рядом со старшим братом. Джеймс, похоже, просто не обращал на это внимания и считал Альбуса скучным и бестолковым.
- Хорошо, я схожу с тобой, - обратился Джеймс к подруге, - но обещай, что не будешь ругаться с Люпином: просто заберем книгу и уйдем.
- Обещаю! – Кэтрин клятвенно подняла руку.
- И драться тоже не будешь, - добавил Джеймс с подозрением, ибо и такое случалось.
- Клянусь, - рассмеялась Кэтрин. – Но, между прочим, это было два года назад, и он тогда первый начал... – с этими словами она закрыла дверь за собой и другом.
Мир гаремника
В этом мире любовь играет важную роль в жизни человека. Чем больше людей тебя любит, тем сильнее твоя магия, и к тому же…
Варианты ответов: