…Честно говоря, я очень люблю в выходные дни вставать пораньше, варить кофе и скачивать несколько альбомов малоизвестных исполнителей. Сегодня под музыку я примеряю недавно купленное платье – небесно голубое, длинное в пол.
Интересно, всем ли девочкам нравится танцевать перед зеркалом, особенно в новом платье? И все ли девочки вздрагивают от телефонного звонка даже тогда, когда точно знают, что им должны позвонить? Я – да.
Смеюсь в трубку, говорю, что скоро приду. На улице вдыхаю свежий воздух. В городе в восемь утра непривычно тихо. Только радио из проезжающей мимо машины бубнит новости голосом диктора да сонная продавщица бурчит надоедливому покупателю, что журнал будет завтра не сегодня. В автобусе рядом со мной садится старушка. Такие обычно долго-долго рассказывают о своих внуках любому, кто готов их выслушать. Я была бы не против. Мне нравится разговаривать с прохожими. Правда, уже через две песни моя остановка. Считать время в песнях – удобно. К примеру, от меня до Джейни десять любимых саундтреков к сумеркам. А до Тайлера – Всего шесть композиций Ассаи. Но иногда я специально иду медленнее, чтобы в одну прогулку поместился весь плейлист. Сегодня же для этого слишком холодный ветер. И солнца нет. Хотя, по-моему, так даже лучше: не нужно постоянно прикрывать глаза. Можно смотреть, как по синему небу плывут облака. Двигаются, чтобы не замерзнуть. И я двигаюсь, чтобы поскорее прийти в гости к Карлсону.
Тайлер живет на девятом этаже, а лифт в его подъезде, как всегда, сломан. Я стараюсь быстро подняться, отдышаться от незапланированной зарядки. Он уже открыл дверь и приветливо улыбается. Я знаю это, поэтому ещё с уровня восьмого этажа бросаю ему своё звонкое «Привет!».
-Эй, Малыш, давай проходи. У нас, между прочим, есть награда – твой любимый пирог. С яблоками.
Сладкое – это, конечно, хорошо, сладкое я обожаю.
В комнате у Тая опять беспорядок. Удивительно, как один мальчик может разбросать столько вещей. Он виновато пожимает плечами – и я думаю, что если бы не уговор с родителями, его дом превратился бы в музей. В музей творческого бардака. Но, к счастью, мама Тайлера разрешила ему снимать квартиру только с двумя условиями – если он будет отлично учиться и следить за порядком. Первое время парень пытался запоминать, где лежит нужная ему книга и как достать ее, не вынимая все рубашки из шкафа. Потом признался, что аккуратность - его слабое место, и попросил меня помогать ему с субботней уборкой. Я согласилась даже пояснять, как приготовить {censored} из кулинарной книги, которыми он угощает родителей, чтобы они поняли – он вполне самостоятельный. После того как в доме становится чисто и по кухне распространяется запах человеческого обеда, мы идем в кино и смотрим банальные комедии. Иногда боевики. Нет, в наших традициях не значатся последний ряд и робкие поцелуи. Мы же друзья. Настоящие. Можем поздно вечером позвонить друг другу, пожаловаться на неприятности. Я, разумеется, расстроенная плачу, шепчу о том, что все не так.… Но когда слышу голос Тая – успокаиваюсь. При этом даже неважно, что он говорит.
Но я до сих пор не понимаю, почему наши общие приятели наперебой твердят о том, что мы – идеальная пара.
Да, мы очень счастливы, когда мы вдвоем. И ещё мы очень похожи. Нас обоих тянет на самые рискованные аттракционы, мы килограммами едим вишню, а не клубнику. И на тех снимках, где мы рядом, он смотрит на меня, а я радостно смеюсь. Но так и должно быть! Мы же друзья. Хотя…Может мы действительно могли бы быть вместе. Но вообще-то вряд ли. Просто потому, что когда он пишет мне смс, я стираю их, если вдруг не хватает памяти в стареньком телефоне. Не моргнув глазом стираю. Когда мы держимся за руки, моя ладонь не меняет своей обычной температуры – не становится горячей, по-особенному горячей. Мы умудряемся одновременно отвечать «алло», но вместо «я скучала\я скучал» сразу начинаем пересказывать друг другу какие-то новости.
Как-то нам пришлось разлучиться на год. Он уехал в Париж на какой-то гоночный турнир, а я бродила по опустевшему городу, согревалась горячим шоколадом в пустых кофейнях, фотографировала смешные названия проспектов и потом делала коллажи. Когда Тай вернулся, мы наспех обнялись – и я потащила его любоваться плакатом на стене. Никаких слез, сожалений о долгой разлуке. Дружба, в отличие от любви, не боится расстояний. И это круто, мне так кажется.
А ещё круто то, что мы очень многое перенимаем друг у друга. Впитываем. Учимся. Как главному, так и глупостям. Он мне ещё пятиклашке объяснял, как в крохотной шпаргалке уместить всю нужную информацию. А я давала ему уроки актерского мастерства – у меня талант вызывать жалость у учителей. Я со своим «живот болит» выглядела так, будто мне нужна «скорая помощь»: дни беспощадных тренировок спасали от двоек по математике.
А ещё я показывала ему, как делать чудесные кораблики. Ловко складывая бумагу, сообщала, что, если написать на нём свое желание, оно обязательно сбудется. Метод был беспроигрышным: маленький Тай хотел получить всякую ерунду, его судно изучало простор моей ванны. Позже я разбирала неровные зигзаги – и в очередной раз радовалась тому, что могу это исполнить. Если повторить подобный фокус сейчас, не уверена, что у меня получится исполнить его мечту. Но если честно, я бы очень старалась. Как тогда. Мне было восемь лет, Таю – десять. Он решил стать летчиком, тренировался на игрушечных самолетиках. Та модель была самой изумительной: на ярко-красных крыльях красовались полоски золотой оберточной бумаги. Я прозвала его Орлом за боевой и величественный вид. Тайлер погладил меня по голове – и предложил попробовать управлять. Мне вскоре надоело носиться по комнате, и я выбежала на балкон. Наблюдая за тем, как трепыхается тельце игрушки, я высунулась на улицу, подставляя ветру Орла. Пальцы разжались сами собой: мне очень хотелось, чтобы он полетал по миру и увидел Францию. Но, вместо того чтобы начать свое путешествие, Орел грохнулся на землю. Тай огорченно отругал меня за пренебрежение своими обязанностями. Сказал, меня в летчики не возьмут даже за килограмм конфет. Я расплакалась – и пошла, искать останки воздушного исследователя. Смятый кусок картона ещё сильнее разжалобил меня, я отчаянно пообещала себе сделать его брата близнеца. Точь-в-точь такой же самолетик до сих пор стоит на полке у Тайлера. За стеклом.
Там же находится шкатулка, в которой лежат интересные пуговицы, оригинальные браслеты и значки.
Я не устаю приносить ему все предметы, которые попадают в категорию «странно». Их я волоку со всех уголков света. Я ведь в последнее время живу на чемоданах. В мире столько прекрасных мест, что не побывать в каждом из них – преступление. Мне в принципе не могут надоесть путеводители и страницы дневников, и списанные настроенческими адресами каждого города. Но иногда я грущу. Если бы не учеба, альбомов с названием «Приключение в …» было бы значительно больше. Всё-таки иметь человека из-за которого хочется остаться дома, -это неплохо. А у нас с Таем не получается найти вторых половин. Точнее, они, конечно, оказываются вместе с нами в парке за соседней партой, но через месяцы, проведенные вместе, мы расстаемся так же стремительно, как и сошлись. Однажды мы начали размышлять, почему так легко отпускаем людей. Ведь если двое абсолютно безболезненно расходятся, значит, они по-настоящему и не были сшиты. Должно быть так? Понимание, что «что-то не так», потом раздражение по незначительным поводам и нарастающее напряжение. А после только и остается, что крутить в руках чашку. Выслушивая финальный монолог, и воспринимать их так, как хочется.
Но у нас спокойное «извини, все прошло» за пылкий разрыв отношений не сойдет. Тай обычно отмалчивается, если я начинаю рассуждать о личной жизни, но я-то знаю, что рано или поздно у него появится любимая девушка.
Тайлер хороший художник, умеет видеть в людях красоту не только внешнюю, но и внутреннюю. Каждый его портрет как будто зеркало, которое способно отразить эмоции. Взять хотя бы этот рисунок.
….
Что?!
….
В эту секунду весь мой мир перевернулся с ног на голову…
Мир гаремника
В этом мире любовь играет важную роль в жизни человека. Чем больше людей тебя любит, тем сильнее твоя магия, и к тому же…
Варианты ответов: